Об упорядочении и унификации графем алфавитов, возникших на латинско-греческой основе
Я не ученый, не языковед, не лингвист, не филолог — я художник книги. Мне приходится работать и в области рисунка шрифта. В процессе работы возникают различные вопросы, в какой-то мере выходящие за пределы очерченной границы моей профессии.
Естественно, в моих попытках разобраться в некоторых из этих вопросов неизбежны ошибки, как результат недостаточно глубокого знакомства с разными сторонами привлекшей мое внимание проблемы.
Тем не менее одну из них, в предельно обобщенной форме, лишь как идею, мне хотелось бы сообщить, надеясь, что в разработанном виде на уровне предложения-проекта она может быть изложена, исправлена и дополнена специалистами, которых заинтересуют высказанные далее соображения.
Это большая проблема упорядочения и унификации графематического строя национальных алфавитов, возникших на латинско-греческой основе.
Я не могу отделаться от мысли, что в процессе своего исторического развития языковые алфавиты вместо того, чтоб сохранить и совершенствовать первородные достоинства простоты своей первоосновы, утратили их, усложнили возможность единственного пользования алфавитом. Классическая первооснова этих национальных алфавитов, греко-римская форма алфавита, была построена на соответствии отдельной графемы буквы, соответствующей звуковой единице фонематического строя языка, — одна буква условно выражала один звук.
Не вникая в описание и разбор причин сложившихся исторических условий, сформировавших в современных языковых алфавитах, иные соотношения между их графематическим и фонематическим строем, я тем не менее полагаю, что усложненное графическое выражение отдельных звуков ([таких как] CH, OI и т.д. в различных языках) или наличие незвучащих букв в словах, или произношение букв, отличное от их алфавитного звучания, — все это и многое подобное является шагом назад по сравнению с простой и ясной читабельностью латино-греческого алфавита.
Далее я вижу этот недостаток в историческом формировании разнородным звуковым осмысливанием одинаковых по начертанию букв (напр. Р-Р в русском и Р-П в латинском). Причем в данном случае идет речь о их коренном различном звучании, а не о разнице диалектного или языкового произношения.
Подобные вопросы можно было бы значительно преумножить (неодинаковое звучание одинаковых по начертанию букв, двойное изображение одинакового звука, неправильная ритмическая направленность начертания графем и т.д.).
У меня возникает естественная мысль, возможно, не такая уже наивная — а нельзя ли найти пути избавления от этих исторически сложившихся недостатков? Мне представляется, что наиболее радикальным решением является унификация графематического строя алфавитов, ведущих свое происхождение от латино-греческой основы.
Мне представляется, что унифицированные графемы должны быть едиными для всех языковых алфавитов, возникших на латинской и греко-кириллической основах, единой в основе должна быть и система диакритических знаков.
Предполагаемый мною в таблице состав графем — лишь первоначальная мысль, нуждающаяся в обсуждении и продолжении эксперимента.
В частности, в таблице рекомендуется и новый порядок расположения графем в алфавите, систематизированный по характеру графической формы. Как мне представляется, таким образом устанавливается некоторый практический смысл в порядке расположения алфавита (уточнение системы конструкций графем вместо исторического расположения лишенного какой-либо характера системы).
Совершенно ясно, что осуществление такого замысла явилось бы практическим делом не одного поколения народов. Исторические недостатки должны очевидно исторически исправляться.
Несомненно, что трудностей в осуществлении этой идеи много, причем в каждом языке — свои. И все же такая постановка вопроса не так уж беспочвенна. Нет никакого сомнения, что прогрессивное развитие истории, человеческого общества тесно связано с идеей мирного сосуществования, с экономической и культурными связями между народами.
Все в возрастающей степени развивается техника международной связи, транспорта, которые способствуют этому общению. Вряд ли у кого-нибудь могут возникнуть сомнения в том, что унифицированный алфавит может сыграть свою благотворную роль в этом направлении.
Все возрастающее развитие науки и техники быстрее, чем мы полагаем, приближает человечество к тому времени, когда многообразное количество подобных по начертанию алфавитов будет рассматриваться как серьезная помеха к дальнейшему прогрессивному развитию цивилизации на нашей планете.
Таким образом, принципиальная сторона этой идеи имеет некоторые перспективные основания.
Практическое осуществление [этой] стратегической задачи, возможно, должно было бы складываться по тактическим этапам. Они могут заключаться в дальнейшем отсечении архаизмов в алфавитах, нечитаемых букв, в совершенствовании диактрических знаков, в унификации отдельных букв в различных национальных алфавитах и т.д. Возможно общее решение по территориальным или языковым зонам или путем созыва международных совещаний. Трудно отказаться от соблазна представить себе, какие неисчислимые выгоды представляет осуществление этого предложения. Какие возможности, например, открываются в области почтовой, телеграфной и другой международной связи, в области словолитного производства, в области механизированной информации и во многих других.
Крайне любопытно то обстоятельство, что унификация графем алфавитов на однозвучной основе для некоторых языков обозначает практически экономию в пределах до 20-25%, особенно, например, для французского и английского.
Необходимо оговорить и то обстоятельство, что выдвигаемое предложение не имеет ничего общего с идеей эсперантистов, хотя бы по той причине, что оно относится к реформе графем алфавита и ни в какой мере не связано с изменениями национальных языков.
Фонетики неоднократно отмечали то обстоятельство, что исходная форма применяемого нами алфавита возникла не на фонетической основе, а на изобразительной. Знаки звукового письма развивались от иероглифических.
Однако попытка создания алфавита, отражающего фонетические богатства и возможности человеческой речи, должна, по нашему пониманию, неизбежно привести к огромному росту состава графем и их комбинаций, и все равно они не покрыли бы все возможные тонкости звуковых сочетаний многочисленных языковых особенностей. Задача создания унифицированного алфавита вместо охвата всей, так сказать, менделеевской таблицы речевых звуков, должна, как я понимаю, состоять из минимального количества графем, а все общего характера звуковые варианты должны отражать систему диакритики.
Я намеренно говорю об общем характере графем, так как полагаю, что, например, буква о при самых различных ее звучаниях, мягких и твердых (см. в московском говоре Борис произносится как Барис, а у архангельцев [архангелогородцев?] — как Борис), великолепно обслуживает и различные народные говоры, и различные языковые произношения, в равной мере и буква (сравните немецкое, французское, чешское и др. произношения буквы). Сколько бы потребовалось графем, чтоб выразить все эти оттенки.
Огромное значение для успешного введения унифицированного алфавита следует придавать тому обстоятельству, что, особенно в СССР, знакомство с различными языковыми алфавитами (немецкий, английский, французский и др.) получило широкое распространение (их в элементарной форме изучающих даже в сельских школах). В нашей стране почти все молодое поколение знакомо с латинскими буквами. Можно ясно представить себе, что практическое осуществление проекта унификации алфавитов вызовет в отдельных языках много различных осложнений.
Взять, к примеру, такой случай, как применение в французском языке буквы для обозначения множественного числа. Если руководствоваться предлагаемым принципом «звук-буква», то все нечитаемые буквы не должны писаться, как же в этом случае быть с обозначением множественного числа? Вероятно, следует в качестве примера обратиться к устной французской речи. Надо полагать, что французы великолепно устно воспринимают, в каких случаях следует понимать слово во множественном или в единственном числе, несмотря на то, что не произносится в устной речи. Таких подобных других случаев применительно к различным языкам, вероятно, обнаружится много при проведении унификации в жизнь, и надо надеяться, что специалисты найдут соответственные возможные решения.
Задача, поставленная в данном предложении, строго ограниченная, она выражает лишь идею унификации в предельно общей форме, а потому и нуждающейся в дальнейшей разработке ее специалистами.
Приведенные языковые примеры никоим образом не являются проектами осуществления поставленной задачи — они имеют значение лишь примеров, отражающих зримо идею предложения.В заключение я осмелюсь выразить надежду, что даже при полном несогласии читателей с высказанными мною соображениями, все же, вероятно, они признают, что нынешняя форма многих национальных алфавитов не статична и, возможно, нуждается в некоторых исторических совершенствованиях. И если они согласятся с этой мыслью, мне остается их призвать активно внести свою лепту в это совершенствование.
Кроме того, я полагаю, что эта задача имеет интернациональное значение и будет способствовать научному содружеству и сотрудничеству художников, работающих в области шрифта, и ученых различных стран.