Концерт Айседоры Дункан

По поручению отдела социального образования МК РКСМ я готовил к 4-му Всесоюзному съезду комсомола выставку школ ФЗУ за год их существования. 
Как полагается, как повелось съезд завершался вечерним концертом в Большом театре. Мне посчастливилось присутствовать на нём. Вечер этот запомнился мне на всю жизнь и во многом способствовал моему пониманию искусства. Каждый, кто хоть раз побывал на подобных вечерах, запомнил ярко освещённый золотой зал с красным бархатом, по ярусам натянутые кумачёвые лозунги. Партер, ложи и верх, вплоть до галёрки кишат комсомольским муравейником. Пока свет не потушен в зале, гул голосов и песен мешаются друг с другом. Настроение у всех приподнятое, торжественное. Программа концертов подобного рода не всегда запоминалась, она заполнялась выступлениями известных певцов и актёров, мастеров балета, музыкантов. Делегаты и гости съезда увозили с собой общее настроение, молодой задор и энергию.

Вот постепенно гаснет свет в зале, и весь акцент сосредоточен на ярко освещённом просцениуме и занавесе. Раздвинулся занавес, и через всю сцену прошёл к рампе невысокий полный мужчина, который объявил, что весь вечер будет посвящён творчеству известной всему миру американской танцовщицы Айседоры Дункан, которая приехала к нам, в Советскую Россию, намерена осуществить свою мечту и т.д. Об Айседоре я слышал и читал ранее. Видел репродукцию с её портрета, написанного В.Каульбахом. Молодая женщина в газовой тунике, с газовым резвевающимся шарфом напоминала древнюю греческую танцовщицу. Силуэт как на вазе. Написан с явной претензией на передачу «красоты». Не скучно ли будет ребятам весь вечер смотреть одну Дункан?

Полный человек объявил в конце своего вступительного слова, что она будет танцевать под музыку Шопена, Шумана, Грига, Чайковского и других. Исполнять музыку будет замечательный оркестр Большого театра. Хорошая музыка, впечатляющее звучание огромного слаженного коллектива музыкантов обычно овладевает вниманием зала. Ребята любят хорошую музыку и будут её слушать. Но как они будут целый вечер смотреть одну Дункан?

Ведущий концерта ушёл со сцены, и из-за кулис должна появиться Айседора. Какая она? Такая же как у Каульбаха? Дирижёр высоко поднимает палочку, приковывает внимание музыкантов, и полилась изумательная музыка. Из-за сукон на сцену легко, как бы полёте, выпрыгнула освещённая прожектором фигура в газовой тунике.

Её движения лёгкие и плавные, а сама она полная, немного обвислая. Танцует босиком. Ноги немолодые. Лицо женщины обрамлено венчиком вьющихся стриженых волос. Нос вздёрнутый, маленький. Возможно, что она и была когда-то красивой, но никакого сходства с Каульбахом нет — совсем другой облик. 

Чудо искусства стирает в вашей памяти первые впечатления. Любопытство удовлетворено, и прекрасное завоёвывает вас шаг за шагом, оттесняя все другие чувства и мысли. Танцовщица гипнотизирует вас движением рук, ног, фигуры, поворотом головы, движением газовой материи. Перед вашим взором возникают видения, которые вы когда-то часто встречали — оживающие картины из истории искусств, из музеев. Все смотрят восхощёнными взглядами.. Воспоминания захватывают вас. Но Дункан совершает нечто большее. Вот греческая танцовщица — менада с барельефа, вот «народный» Шопен, Шуберт, картинки Рейтеля. Кажется, что она всё извлекает только из движения рук, из одного силуэта фигуры, из точно рассчитанного движения шарфа. Она не нуждается в специальных костюмах, все её творческие средства были заключены в ней самой.

Она обладала гигантской, гениальной творческой фантазией, невероятным багажом памяти, тонким художественным анализом наследия, традиций не только в области танца, но всего искусства, литературы. Но, кроме всего, ещё и непосредственно чисто детским воображением. Музыка, которую она исполняла, не была предназначена для танца. Дункан исполняла не танец, а танцем интерпретировала мысль, заложенную в музыке. Именно мысль. Поэтому такое неизгладимое впечатление оставляло на всю жизнь исполнение Айседорой «Славянского марша» Чайковского. 

На сцене полумрак. Под первые звуки оркестра из-за кулис выходит сильно согбенная фигура, босая, в красной тунике; волосы спущены на лицо, вытянутые руки, как связанные, скрещены на животе. Она тяжело ступает по сцене, покачивается, вздымает к небу отяжелевшую голову и снова в изнеможении опускает её. Но вот на сцене становится светлее. Танцовщица видит свет.Она силится разорвать воображаемые цепи на руках. Нечеловеческие усилия, и цепи разорваны. Человек свободен. Полный свет. Освобождённые руки вздымаются к небу, лицо озарено. Счастливый человек обрёл силы. Она танцует в марше.

Сколько раз я слышал «Славянский марш», но никогда я его не осмысмливал так, как показала нам его Дункан. И теперь, когда бы не раздавалась эта музыка Чайковского, она не существует для меня раздельно вне Дункан.

И ещё один эпизод великой силы подлинного искусства. Во время исполнения марша, плечико туники соскользнуло с круглого плеча на руку, и обнажилась полная, слегка обвисшая грудь. Ничто не дрогнуло в движении Айседоры, она продолжала танцевать. Зал с нарастающим волнением, с замиранием следил за необычайным зрелищем, нарастающим торжеством освобождённого человека и ни звуком, ни движением не реагировал на «происшествие». Обнажённая грудь Дункан была такой же, как у «Свободы» на баррикадах" в картине Э.Делакруа. Она была как символ беспредельной чистоты.

«Славянский марш», наверное, сознательно был задуман как последний номер в программе вечера Дункан. Когда Айседора в заключительном движении застыла на просцениуме, в зале поднялось нечто невообразимое. Только искреннее реагирование чистых комсомольских душ, не затемнённых никакими условностями понимания, могло так взорваться аплодисментами и оглушительным рёвом восторга. Чудо искры великого искусства, которую высекала Дункан из своего сердца и мысли, было причиной этого взрыва. Но и это ещё не было венцом мысли гения.

Айседора стояла на краю сцены и без всякой красивости, просто, по-человечески, темпераментно посылала в зал воздушные поцелуи и приветственно поднимала руки вверх. Она вызывала у зала энтузиазм, а зал заставлял Айседору вдохновенно, взволнованно дышать. После некоторого времени обоюдного восторженного приветствия Айседора жестами стала призывать зал, чтобы все встали. Когда присутствующие в театре поднялись со своих мест, она жестами же показала на рот, как бы прося их петь.

Оркестр начал исполнять «Интернационал». Зал могучей тысячеглоткой подхватил гимн, а Айседора начала свой выразительный танец...., что было потом, трудно забыть. У меня до сих пор от сильного волнения при этих воспоминаниях навёртываются слёзы.

Очень сожалею, что будучи современником многих вдохновенных свершений искусства книги 20-х годов, я, встречаясь с теми, кто был виновником их появления на свет, не узнал у них, как, в какой обстановке, какими побуждениями родились «Руфь» В.Фаворского, «Для голоса» Л.Лисицкого, фотомонтажи Д.Хартфильда. Я чувствую свою вину перед Вами, читателями, что не сделал этого, и надеюсь, что кто-нибудь снимет с меня тяжесть этого упущения.