Рецензия Ю.Я.Герчука на рукопись «Заметок об отце» В.С.Телингатера

Уважаемый Владимир Соломонович, я с удовольствием прочитал Ваши «Записки об отце» и хочу сказать Вам, что они мне представляются весьма ценным словесным памятником Соломону Бенедиктовичу. Конечно, ценность их в первую очередь — внутрисемейная. Но они будут представлять интерес и для будущих исследователей творческой биографии художника, наследие которого хотя и признано в целом, но так и не было проанализировано с должной полнотой и конкретностью. Между тем, для специалистов значение Ваших воспоминаний будет, мне думается, главным образом — в сведениях и фактах биографического и семейного характера и, разумеется, в запечатлённых Вами чертах личности отца. 

Что касается творческого пути Соломона Бенедиктовича, достаточно сложного и не прямого в менявшихся ситуациях художественной и общественной жизни 20х — 60х годов, то эта сторона дела Вам, по понятным причинам удалась меньше. Творчество его представлено Вами несколько внешне, без проникновения в суть художественных проблем, так или иначе диктовавшихся временем. 

Мне представляется, например, что упоминаемые Вами влияния «Мира искусства» на первые шаги Телингатера не были сколько-нибудь глубокими и серьёзными. Они исчерпались очень скоро, так как молодой художник определился как представитель «левого» крыла искусства, отвергавшего мирискусстнические традиции. Телингатер 20х годов примыкает к тому направлению, которое принято называть (несколько обобщённо и потому не совсем точно) «конструктивизмом». Едва ли очень существенными были для него и краткие вхутемассовские уроки Фаворского (вокруг него была своя тесная плеяда учеников — последователей, к которой Телингатер не примкнул). 

Зато очень важны для дальнейшего были его ранние контакты с закавказскими футуристами, в частности с А.Е.Кручёных. Тогда же, видимо, познакомился художник и с художественно-полиграфическими опытами И.М.Зданевича (его книжки хранились у С.Б. до конца жизни), оказавшими несомненное влияние и на телингатеровскую экспрессивную полиграфию. Эти связи ( в последующие годы считавшиеся предосудительными) не были прослежены критикой. Между тем, такие тенденции были подкреплены вскоре совместной работой с Лисицким и прямо вели к ориентировке на художественно переосмысленную типографскую технику — основное направление работы художника во второй половине 20х годов. 

Не проще, разумеется, обстоит дело с его творчеством 30х и последующих лет. Телингатер был чуток к духу времени, который за эти годы менялся неоднократно и решительно. Вы называете ряд произведений, в самом деле узловых для него в эти годы. Однако смысл его эволюции, соединяющей приятие стилистических изменений с сохранением сложившегося метода работы -активного зримого выявления и подчёркивания смысловых узлов, внутренней логики текста,обращение к ёмким метафорам, иногда изобретательным, но часто связанным с самим материалом книги и возможностями типографской техники — всё это темы для аналитического исследования, а не для мемуаров.

Для специалиста интересен был бы и вопрос о методах сотрудничества С.Б. с иллюстраторами богатых изданий послевоенных лет,которые он оформил — Кибриком, Шмариновым, об их взаимных влияниях... К сожалению, так и не состоявшаяся монография о Вашем отце в нынешних условиях едва ли осуществима. Но для тех публикаций о нём, которые ещё будут, без сомнения, появятся в разного рода изданиях, прежде всего справочных (типа энциклопедии «Книговедение», словарей художников и т.п.) записанное Вами даёт, разумеется, ценные сведения. 

Важны, в частности, подробные сведения о злоключениях С.Б. в годы борьбы с «космополитизмом», — по понятным причинам в существующих изданиях на них нет и намёка. 

Я благодарю Вас за возможность познакомиться с Вашей рукописью. Желаю Вам успехов, ваш, далее подпись. 12 января 1999

Отпечатано по автографу Ю.Я. Герчука