оно изменчиво всегда
то
вознесет его высоко
то
бросит в бездну без стыда
Безыменского обвиняли в подражании Маяковскому — поэма построена с явной оглядкой на приемы футуриста. В соответствии с модернистской дискретностью восприятия автор «Комсомолии» составляет текст из обрубленных фрагментов реальности, кусков фраз, отголосков чьей-то речи. Сами по себе эти осколки не имеют значения, и художественный эффект достигается их соположением, столкновением разных реальностей. Резкий переход от одного кадра к другому заставляет мысленно достраивать мостики между ними, что напоминает механизм работы важнейшего изобретения эпохи модерна — комикса.
Контурно очерченные герои, их убежденность в понимании добра и зла, нескрываемый дидактичный пафос и кадровость восприятия — все напоминает об Action и Detective Comics. Но если в американских аналогах за художественную часть отвечали далекие от актуального искусства люди, то четвертое (собственно и воспроизведенное) издание «Комсомолии» стало вехой в развитии советской книжной графики.
Книгу оформлял Соломон Телингатер, ответственный за дизайн важнейших книжных проектов 1930-х, — поэма Безыменского была его блестящим дебютом, первой крупной работой. Использование шрифтов разных цветов и размеров, экстремальное вторжение типографских символов в стихотворное тело и фотографии, фотографии, фотографии: вдохновленный Лазарем Лисицким и Ильей Зданевичем, Телингатер вдохнул настоящую жизнь в поэму и неожиданной расстановкой акцентов преобразил текст.
Визуальная динамика, яркие образы и мощные цвета, благодаря которым каждая страница воспринимается в первую очередь как изображение, превосходит по силе воздействия лучшие образцы комикс-искусства. Сложные траектории, по которым следует читать некоторые строфы, вызывают в памяти жалобу впервые берущих в руки графический роман: «Я не понимаю, что с этим делать».
Работа Телингатера куда важнее работы Безыменского, это подчеркивается и в исследовательских статьях, и в архивных публикациях, и даже в выходных данных его фамилия стоит перед фамилией поэта. Культовый когда-то поэт, собравший свидетельства своей удивительной эпохи, не смог их осмыслить так, чтобы перерасти уровень «документа эпохи», но в руках художника книга все-таки стала объектом высокого искусства.
Книги Безыменского сами по себе могут вызвать разве что социологический интерес, ведь за десять лет «Комсомолия» вышла в десяти изданиях огромным тиражом в 400 тысяч экземпляров. Артефакт конструктивизма, созданный Телингатером, — лишь один из эпизодов истории изданий (пусть и самый интересный), а рядом с ним стоят массовые варианты поэмы в дешевых, скучных обложках.
Как и положено языческому богу, Партия не щадит даже самых верных слуг, и хотя поэт остался в живых во время разгула советской инквизиции, «Комсомолия» была запрещена, а сам он на время был исключен из рядов посвященных. Его имя, выплывшее из тьмы в связи с новым изданием, наверное туда и вернется, а у нас останется свидетельство буйной и даже великой визуальной культуры, которая была замучена и разложена своими же вождями.
Текст: Валерий Отяковский